Автобусная остановка >>>

Автобус, как заметил Дэмиен, и правда подъезжал, и Пип правда был вовремя, и только он хотел сказать что-нибудь вроде: 'Верно!' - или, может быть, - 'и правда!' - как рядом с парнем начали совершаться какие-то резкие телодвижения. Как потом оказалось, участие самого Пипа в них было обязательным, и Дэмиен говорил таким безапелляционным тоном, что Филип и не подумал бы с ним спорить, право же. Да и за столько лет он уже успел, что если кто-то решил его куда-то потащить (особенно если этот кто-то сильнее, или, - тем более! - как сейчас, кто-то, кто вообще поднялся из самой Преисподней), проще не возражать. К тому же, если бы он начал скандалить, это наверняка выглядело бы, как будто восьмилетний ребенок хочет конфету, а мать волевым решением уводит сына из магазина сладостей. Наверняка. Пип вздохнул, когда услышал за своей спиной улюлюканье Картмана и кого там еще, и, он был готов поклясться, покраснел бы, если б не был так ошарашен резкой сменой обстановки.
- Дэмиен, куда ты меня тащишь? Куда мы идем? - Почти отрешенно вопросил Пип в спину однокласснику, когда тот немного сбавил скорость; впрочем, у него создалось такое впечатление, что Дэмиен и сам не вполне себе представлял, куда они идут. Мысли блондина переключились к тому моменту с того, что скажут одноклассники завтра, на то, что скажут учителя. Хуже того, что скажет полисмен. Мистер Барбреди, конечно, славный джентльмен, как считал Пип, но два старшеклассника среди бела дня в городе - явный выход за рамки закона. - А как же школа? А как... ох! - Очень нехорошая мысль прорезала сознание мальчика, - у нас же сегодня тест по математике, и вообще...
'И вообще я никогда в жизни не прогуливал школу, - мысленно закончил Пип, подумав, что задает слишком много глупых вопросов, - как нехорошо получается'.
Ребята вышли на главную улицу, и он уже начал подумывать о том, как объяснить стражам порядка, как он дошел до жизни такой. Тюрьма представлялась Пипу очень, очень мрачным, сырым и озлобленным местом, и он считал, что его непременно посадят именно туда, если узнают, что он прогулял тест по математике.
Поглощенный ужасными фантазиями о своем будущем и разглядыванием асфальта, он поднял глаза от него только тогда, когда Дэмиен остановился, а сам Пип чуть на него не налетел, так как не предполагал этой самой остановки, и, наконец, отпустил его руку (Филип не преминул тут же сунуть её обратно в карман, из которого та была столь бесцеремонно извлечена), которую до этого держал, будто боялся, что Пип куда-нибудь убежит в ином случае. Блондин огляделся и обнаружил себя рядом с кинотеатром, а Дэмиена - напряженно разглядывающим афиши.
- Дэмиен, - тихо протянул Пип, - мы пропускаем школу ради того, чтобы посмотреть фильм, я правильно понимаю? - Осведомился он, не зная, куда себя деть. С одной стороны такой расклад был даже неплох (Пип готовился к куда худшему, чем просто провести пару часов в темной зале с большим экраном), а с другой всё так же была школа, и был этот злосчастный тест по математике, и Бог знает, что еще.

Одет: темно-коричневое пальто чуть выше колена, клетчатая кепка ему в тон, черные брюки, сумка-почтальонка на плече, зеленый шарф.
Состояние: нормальное, растерян.

К тому времени, как Пип оказался, наконец, в зале, он окончательно потерялся в причинно-следственных связях. Когда Дэмиен осведомился, есть ли у Пипа 'еще вопросы', он явно не хотел их слушать, и Пип от оных воздержался, хотя хотел спросить, почему нельзя пойти в кино после школы, или одному, или что-нибудь еще, но, видимо, всё это были вещи взаимоисключающие, и  возмущаться всё равно было поздно. Часы говорили, что урок всё равно уже вот-вот начнется, и если вдруг ему вздумается сейчас сорваться с места с направиться в школу, к тому времени, как он туда доберется, первый урок уже почти кончится, а еще, еще...
Щеки Пипа залились румянцем, когда контролер возвестил 'последний ряд'. А Дэмиен всё так же держал его за руку (Пип недоумевал, зачем он постоянно хватает его руки), и вот тут уж, говорило подсознание блондину, нужно бы точно что-нибудь сделать, но он всё так же покорно пошел за своим спутником между кресел, смотря в пол и спотыкаясь, сгорая со стыда. На его счастье, в зале практически никого не было, но в этом парень убедился, когда уже сел на своё место рядом с сыном Сатаны и оглядел зал; до того момента ему казалось, что помещение забито под завязку, и все взгляды обращены к нему, такому непутевому и глупому, и все показывают пальцами и смеются, а некоторые осуждают его и возмущаются, и кого-то наверное, уже послали за полисменом... но тут Дэмиен, всё так же руководивший его действиями, усадил Пипа на место, и он, наконец, осмелился поднять глаза - и испутил вздох облегчения, подумав, что, будь он каким-нибудь Твиком, сейчас бы вопил что-нибудь в духе 'Какой стресс, какой стресс!' - но это правда был стресс, тут уж и не поспоришь, но если Дэмиен хочет, чтобы он, Пип Пиррип, посмотрел с ним фильм, Пип посмотрит с ним фильм, это же несложно. У всех свои причуды, и если один определенный юноша развлекается, хватая безвольных британцев с остановок, чтобы водить их по кинотеатрам, что ж, так тому и быть.
Сам Дэмиен, устроившись на своем месте (уж он-то точно не представлял себе вопящую толпу!), спросил у блондина, удобно ли ему, в который раз за это, казалось бы, такое недолгое, утро вызвав на его лице выражение искреннего удивления, но о полотно экрана в этот момент с подходящим грохотом (и пафосом) разбился логотип фильма, и он только кивнул со слабой улыбкой, освещенный бликами света, а потом повернулся к экрану, думая о том, что выбор фильма, наверное, не занял у Дэмиена большого количества времени - не на романтическую же комедию идти сыну Сатаны. Подумав о том, как этот самый сын смотрел бы романтическую комедию, Пип широко улыбнулся вопреки гнетущей музыке, раздававшейся из колонок, а потом додумался, наконец, раздеться - раз уж они тут надолго, а они тут надолго, следует снять пальто, и через пару слегка суетливых минут оно оказалось на соседнем стуле вместе с сумкой с учебниками, а Пип сел обратно, с прямой спиной и лицом, выражающим полное внимание к картине.
Правда, в скором времени блондин откинулся на спинку кресла (и нашел её весьма удобной), а за фильмом следил уже не так внимательно (к тому времени уже раздавались душераздирающие крики о помощи). В конце концов, фильм-катастрофа - он фильм-катастрофа и есть. Косить взгляд из-под кепки на Дэмиена было куда интересней, пожалуй.

Одет: черные брюки, белая рубашка, не застегнутая до конца, бордовый жилет, клетчатая кепка, остальные вещи рядом.
Состояние: нормальное.

Фильм Пипу не нравился. Не то чтобы он был плох, просто он находил главную героиню какой-то слишком смазливой, а её выражение лица - скучным, ну и в конечном итоге это всё-таки фильм-катастрофа - Пип смотрел в своей жизни всего парочку таких и счел их крайне неинтересными. Только всё и знает, что взрывается и кричит, и нередко то, что кричит, тоже со временем взрывается. И что люди находят в таких фильмах, загадка. Хотя 'что-то' находили в них в основном американцы, а это многое объясняло, по мнению Пипа.
В зале с момента начала фильма практически никого не прибавилось, было пусто и тихо - и тут снова мальчика кольнула мысль о прогулах, но он уже так устал волноваться и удивляться попеременно, что только лениво отмахнулся от нее и снова покосился на Дэмиена, который, казалось, уже весь извертелся на своем стуле, и в конкретно этот момент решил повертеться на нем снова, а Пип повернулся обратно к экрану, хоть и только создавал видимость того, что ему интересно. Подошло время для традиционной сцены Объяснения - американцам тоже надоедает смотреть на взрывы, и они хотят смотреть на любовь, только вот любовь у них получается какая-то странная. В одном фильме, вспомнил блондин, парень и девушка все два с чем-то часа пытались выбить друг из друга признание (а на заднем плане, конечно, вершилась судьба мира и всё взрывалось), отказываясь сказать 'это' первыми. Пип, вспомнив об этом, прикрыл глаза и немного съехал вниз по спинке кресла, и тут же бессмысленный псевдоромантический бред персонажей прервал шепчущий голос Дэмиена, раздавшийся над его ухом, но Филипп не расслышал, что пытался до него донести парень, потому что его фразу заглушил женский крик, даже стон, и Пип вздохнул, отмечая свою правоту. Хотя девушку нельзя было винить - перед лицом смерти мира, как многие говорили, всех тянет творить любовь, пусть и в таком опошленном ключе. Сам же Пип определенной позиции по этому вопросу не имел, но основания верить другим имелись. Но тогда Пипа интересовало совсем не это, а то, что Дэмиен буквально пару мгновений назад шептал что-то ему на ухо (британец счел этот фактор приятным), и то, что, в принципе, этот самый Дэмиен всё еще был тут, совсем рядом, и, видимо, ждал его ответа. Потерянный в такой обстановке и месиве впечатлений, Пип не знал, переспросить ли ему, потому что совсем проигнорировать этот факт было бы невежливо, или просто улыбнуться и пожать плечами. После секунды колебаний, в которую блондин переводил взгляд с экрана на Дэмиена и обратно, он всё-таки выбрал первое и, набрав в грудь воздуха, точно так же наклонился к своему спутнику, как он минуту назад, и, чувствуя, что краснеет, произнес:
- Прости, но я не расслышал, ты не мог бы повторить?

Отредактировано Pip (2009-11-11 20:55:30)

Филиппом Пипа давно никто не называл, только сестра в письмах и по телефону, когда решалась обрушить на него свой не всегда правильный гнев, и ощущения от обращения к нему по полному имени были весьма противоречивы и не предвещали ничего особо хорошего. Впрочем, сестра его сама по себе не предвещала ничего хорошего, а Дэмиен всё-таки совсем другое дело, и Пип бы мог этим даже насладиться, как бы последующее за этим, даже милым, обращением не заставило его глаза округлиться, а его щеки окраситься, он был готов поклясться, чуть ли не в пурпурный. Разве что пар из ушей не повалил, как из чайника (такие чайники он видел в фильмах мальчиком и находил этот архаизм весьма занятным).
'И как прикажете на это отвечать?' - в приливе паники подумал Пип; он судорожно соображал, не в силах даже сдвинуться с места. Если приврать, желая показать, что он не хуже других мальчишек в школе (гарантий, что они сами не врут, не было, а сама идея эта казалась изначально глупой), еще неизвестно, куда это заведет беседу, еще, не приведи Боже, Дэмиен вздумает обсуждать с ним свои 'победы' (или спрашивать о таких же Пипа), а все знания Пипа о подобных вещах были почерпнуты из книг различной направленности, а это ничто перед опытом. Если сказать правду, а она всё равно всплывет, тем более не ясно, как поведет себя Дэмиен, станет ли он смеяться или что. Школьные годы научили Пипа всё время ждать какого-то подвоха, и сейчас он тоже его ждал. Точно будет смеяться, не иначе, а потом еще и всем этим 'крутым парням' расскажет. Филипп от отчаяния и растерянности чуть не испустил страдальческий стон, но вовремя сдержался. Если он правда хотел поиздеваться, Дэмиен выбрал какой-то слишком уж извращенный способ - Пип привык, чтобы его били, называли французом и голубым, но всего один вопрос заставил всё это отойти на второй план.
В конце концов, будь что будет, рассудил Пип и решил, что будет лучше, если он всё-таки остановится на правде, и, набравшись, наконец, мужества, кивнул утвердительно, зная, что всё это время сын Сатаны не сводил с него взгляда, и приготовился к худшему, подумав о том, что когда он просто хватал его за руки, было лучше.

Услышав последнюю фразу Дэмиена, Пип издал громкий удивленный звук, призванный быть родственником 'Чего?', и резко отпрянул от него. В нем в момент смешалась целая куча чувств: консервативное неприятие, изумленное удовольствие от того, что Дэмиен находит его привлекательным (что хоть кто-то находит его привлекательным), понимание всего, что происходило ранее, и прочее, и прочее, и прочее. Всё действительно складывалось воедино, всё утро, и на задворках сознания одноклассники вопили из прошлого о его, Пипа, нестандартной ориентации, и теперь это звучало еще более злой насмешкой, а сердце бешено колотится, и ему думается, что он задыхается. Филипп не слышит ничего, кроме чертового сердца, не понимает ничего - и не хочет понимать. Ему почему-то становится обидно, и он в который раз благодарит темноту за то, что она скрывает излишки проявления его чувств - если бы он был девчонкой, эти слезы, что стоят сейчас в его глазах по такому большому количеству причин, были бы хоть немного оправданы, но нет, нет, нет, так не должно быть, так не бывает, почему так. Карман ведь, как ни ужасно это звучит, был прав - Пип понимал это и раньше, лежа дома на кровати, когда предавался мечтам о будущем - он всего лишь хотел, чтобы его любили, неважно, будет это парень или девушка, и его любимые сериалы, его любимые книги, его песни, они вторили этому, и он считал подобное частью британской культуры, но теперь, когда всё, что могло, уже свершилось, всё, что чувствует Пип, это комок, подступающий к горлу, и странную, чуждую обиду.
Он спрашивает себя, почему всё так, зачем всё так, так скоро, так грубо, где то, что люди называют романтикой, чувствами, чем угодно. Ничего этого он не слышит в голосе демоненка, только констатация факта, только, кажется, непоколебимое спокойствие - возможно, и правда только кажется, но от этого не легче. Его учили не так, и он представлял себе всё не так, и не может быть, чтобы всё, чем он до этого наполнял своё сознание, было ложью. Пип пытается успокоиться и делает глубокий вдох; звуки фильма, пробивающиеся в мысли, раздражают, они тоже здесь лишние. Мысли несутся с огромной скоростью, всё происходит в считанные секунды, но Пипу кажется, что прошла целая вечность.
Дэмиен, в сущности, всегда нравился ему, Пип находил его отличающимся от других детей не только происхождением и прочей глупой мишурой, нет, было что-то еще, что-то, что он никак не мог ухватить, но если он думает, что может вот так вот запросто заявлять подобные вещи и ждать чего-то в ответ, то он ошибается; Филипп Пиррип может быть слабым, бестолковым, как угодно, но у него еще есть гордость, и он не будет кидаться в объятия первому встречному.
- Нет, - наконец, тихо произнес Пип, отрицательно мотнув головой, - я не хочу так.
И он несмело поднимает глаза на единственного человека (выражаясь фигурально), которого мог за все эти годы назвать хоть в первом приближении другом и которого раньше не пугался, но теперь боится как никогда в жизни.

Каждая минута, нет, секунда с Дэмиеном была взрывоопасной. Непредсказуемой. Будто сидишь на ящике со взрывчаткой - впрочем, он-то как раз мог взорвать к чертям весь город без сожаления, Пип не сомневался. Он то был непринужденно-нейтрален, то мил, то в мгновение разгонялся до скорости паровоза, сгорая от гнева - Пип готов был спорить на что угодно, что в глазах его спутника бушевало адское пламя. А он знал, что так будет, знал, и продолжал всё равно гнуть свою линию, и, хотя и был уверен в том, что поступил правильно, ему было очень стыдно за это, словно он не имел на это никакого права. И теперь Дэмиен расстроен, и злится на него, хотя и совершенно по дурацкому поводу, а Пип еще никогда не чувствовал себя так паршиво, потому что он терпеть не может, когда кто-то из-за него расстраивается. И он хотел бы тут же протянуть руку и заверить Дэмиена, что ему-то как раз есть до него дело, но мог только усугубить ситуацию своим непостоянством, и так и не решился что-то предпринять, а только и мог, что сидеть и жалеть себя, и думать, как плохо быть Филиппом Пиррипом, пока сам Дэмиен не наклонился над ним, не коснулся его и не прошептал слова, от которых по коже побежали мурашки. Он излучал опасность, и исходила она не из его фразы, но из манеры держаться, из зловещей интонации и из той непредвиденной близости, которая заставила Пипа едва заметно выпрямиться помимо всякого здравого смысла, изо всех сил оравшего, что всё это не приведет ни к чему хорошему, но гори оно синем пламенем, до чего же неестественно приятно.
Но всё кончилось так быстро - Пип не успел опомниться, как Дэмиен уже пробирался с его вещами к выходу из зала, а британцу только и оставалось, что сорваться с места, прихватив шарф, который подрастающий вождь Апокалипсиса случайно стряхнул на пол, и в робкой покорности снова следовать за Дэмиеном, почти сливавшимся во всем черном с залом.
На ходу Пип кое-как пригладил растрепанные волосы и в который раз попытался успокоиться, потому что наверняка выглядел далеко не лучшим образом, до того, как они выйдут на свет. А свет сбил его с толку, заставил зажмуриться и еще несколько секунд ориентироваться в пространстве только на темное пятно, олицетворявшее сына самого Дьявола, вдруг решившего обратить на него своё внимание. Дэмиен в кепке Пипа, которая явно была ему мала, выглядел, на взгляд блондина, скорее даже мило, чем забавно, и заставил Филиппа улыбнуться:
- А тебе идет, - произнес он, смотря на парня снизу вверх и пытаясь окончательно избавиться от предательских призраков дрожащих интонаций в голосе, - очень, очень мило, - заверил спутника Пип, приправив фразу еще одной улыбкой, одновременно надеясь стереть острые углы предыдущих минут и вынашивая планы касательно удобного момента для извинений. Ему казалось, голова просто взорвется от перенапряжения.
- Ну, куда дальше?

Одет: черные брюки, белая рубашка, не застегнутая до конца, бордовый жилет, на шее шарф;
Состояние: нормальное.

Отредактировано Pip (2009-11-13 12:41:55)

Всю дорогу до кинотеатра девушка прибывала в каком-то пчелином экстазе: поселившееся внутри нее счастье никак не хотело сидеть на месте. Оно прыгало, жужжало, в общем всячески мешало спокойно "жить". Но чтобы все-таки дойти до места, нужно было как-то угомонить его. Как же я сразу не додумалась - музыка. Конечно плеер она как всегда забыла дома, но зато у нее был телефон. А это тоже вариант. Бебе достала его и прянялась на ходу листать список имевшихся у нее песен. Остановилась она на Mindless Self Indulgence - Shut Me Up. Кажется, это то что мне нужно. Не очень подходила для успокоения, но уж больно она любила эту песню.
Блондинка ускорила шаг и теперь уже почти неслась по улице.
I can't wait for you to knock me up,
In a minute, minute.
In a fucking minute.
I can't wait for you to knock me up,
In a minute, minute.
In a second.
Прохожие удивленно оборачивались: странные однако слова для милой девушки. Но что уж поделать - в двадцать первом веке живем.
Когда она добралась до кинотеатра, уже успела раз пять прослушать (и столько же раз спеть) любимую "песенку". Осталось только дождаться Клайда.

Отредактировано Bebe (2009-12-29 21:32:28)

А ждать пришлось недолго: спустя пару минут показался уже не удивленный Донован, а какой-то злой и недовольный. Настроение тут же испортилось. Неужели это из-за меня?
- Привет. Зачем позвала? - а голос грубый, недружелюбный. Телефон выскользнул из ослабевшей руки и глухим стуком упал в снег.
- А? Я... просто... поговорить... - она подняла голову и несчастным взглядом посмотрела Клайду в глаза. В этот момент девушка казалась маленьким беспомощным котенком, глядящим снизу вверх на здорового бульдога. Нет, этого она не вынесет. Этого взгляда. - Эээ... может не будем здесь стоять? - Бебе схватила Клайд за руку и потащила к кассе. - Дайте пожалуйста два билета на... на что-нибудь. - она не знала, какие фильмы показывают сейчас, а момент для изучения афиши был не самый подходящий.
- Пожалуйста, два билета. Фильм "Аватар". Пятый ряд, места 6, 7. - ну хотя бы не самый последний ряд.
- Ну... пойдем? - она кивнула Клайду и, все еще держа его за руку, направилась в зал. Телефон так и остался лежать в сугробе.

извините за такой старый фильм, но я понятия не имею, что будут показыват в 2012 году O_<

Отредактировано Bebe (2009-12-30 15:22:41)

- Ээ... Ты уж извини. У меня денег нет. Я хотел сказать, только не успел. Нда... - ох уж эти парни. Ну почему они считают, что всегда обязаны платить? Это же глупость!
- Забудь. - Бебе махнула рукой. - Зато у меня много. Я прямо не знаю, куда их деть. - она улыбнулась. - Тем более что ты о... - девушка покраснела. - Нет, ничего. Пошли. - в зале тепло. Сейчас они зайдут и согреются. И... поболтают. Клайд же всегда выслушивал её, когда ей плохо. Да, и сам того не знаю, одним своим видом делал её счастливой. Может она не верит, а может просто сопротивляется, но наверно он до сих пор ей нравится.

Они зашли в зал. Вот оно, такое долгожданное и такое глобальное потепление.
- Ну так и о чём ты хотела поговорить? - странный он какой-то. Как будто не знает, что она всегда по каждому пустяку бегала к нему жаловаться. Как к матери. Да что там - он лучше матери. По крайней лучше её матери. Она ведь никогда не выслушает, а если и выслушает, то вместо утешения свалит гору всяких идиотских нравоучений вроде "А я говорила тебе, если бы ты вовремя вышла замуж, ничего бы этого небыло.", но ей же только семнадцать лет.
- Ты знаешь, Клайд, как тяжело иногда бывает. Ты понимаешь. - девушка снова взяла его за руку и вздохнула. - А мне... мне нужно с кем-то поговорить. Выговориться. - она еще раз вздохнула. - Я осталась совсем одна. Берта в больнице. Венди тоже. - слезы ручьем хлынули из глаз. - Я не выдержу. Лучше умереть. - а это правда. И даже не страшно. Просто раз и все. И не мучаться больше.

- Да ладно тебе. Всё ещё будет нормально. Поправятся твои Венди с Ребеккой. А эти глупые мысли оставь. У тебя ещё вся жизнь впереди. - да что там впереди. Ведь все лучшее в жизни уже прошло - детство, многострадальный "третий класс", постоянно дохнущий Кенни.
- Да? - девушка усмехнулась. - Ты и сам, если память мне не изменяет, пару дней назад ходил полуживой. - о да, конечно об этом надо напоминать. - Да и сейчас будто бы не очень веселый. - молодец Бебе, давай, поссорься с Клайдом, вообще будет здорово. - А Берту сбила машина, так что не думаю, что она поправится. А что с Венди я вообще не знаю. - она замолчала и уставилась в экран, на котором уже закончили показывать нудные, бессмысленные титры и перешли непосредственно к самому фильму. - Клайд, мы с тобой давно не говорили. Расскажи о себе. Как жизнь? - невероятно глупо, но если не общаться с человеком так долго, как она, ничего лучше не сможешь придумать. А он успокоит. Обязательно успокоит...

Нормально? Это в смысле вообще никак? Так не бывает.
- Нормально... Да, понимаю. - девушка исподтишка косилась на Клайда - тот выглядел напряженным и даже немного вспотевшим. И смотрел фильм. Или просто притворялся. Забавно, но он как будто нервничал. С чего бы это? - Хорошо. - она хмыкнула. - Не буду отвлекать тебя от...эээ... просмотра. - В темноте конечно не слишком заметно, но лицо у Донована красивое. Волосы растрепаные, но так же было всегда. И ему идет. - Да. Очень идет. - ой, а вот это уже лишнее. Совершенно незачем говорить это вслух. Это ее мнение, которое ни в коем случае не должно подлежать огласке. Да ладно, Клайд не любопытный, обойдется.

А что может быть интересного?
- Да ничего особенного. - она печально улыбнулась. Ну не рассказывать же о том, что она стала прогуливать школу, а утром еще и напилась, что её новый "парень" послал её мать, и что теперь у нее есть все шансы лишиться дома. - Все проосто прекрасно. - ну а что еще сказать? Да, она врет. Но врет не глядя в глаза, в зале же темно. И совесть она где-то забыла. Интересно где же? - Устала немного, а так...
Прошло уже половина фильма, а она совсем не поняла, о чем там идет речь. Но наверстывать упущенное как-то не очень хотелось, поэтому Бебе развернулась и, оперевшись на подлокотник, принялась наблюдать за Клайдом. Пожалуй, даже слишком пристально.

- А вы же с Крейгом встречаетесь, да? - Бебе побелела. Она ждала этого вопроса. Не хотела, но ждала.
- Даа... - нервно протянула девушка. - Но врядли наши отношения можно назвать серьезными. - она поморщилась, и тут ей в голову пришла одна довольно интересная догадка. - А ты что же, ревнуешь? - лицо растянулось в злорадной ухмылке. Так и напрашивалось сказать что-нибудь вроде "Не бойся, Крейга на всех хватит.", но это было бы чересчур. В конце концов, каким бы не был Донован, какие бы... интересы не имел, он её друг. - Да ладно. Я пошутила. - Бебе нетерпеливо дернула парня за рукав, пока его не посетили какие-нибудь разоблачающие мысли. - Не бери в голову. Знаешь... может... так бывает - вот мы встречаемся, а через две недели уже просто друзья. - так же, как и они с Клайдом. Только эти две недели продлились пять лет. Пять счастливых лет.